Портрет писателя в детстве (Часть 1)
Конечно, мне приходит гораздо меньше писем от поклонников, чем Битлам, но все-таки довольно много; рад сказать, что большинство из них очень приятно читать.
Однако некоторые вызывают у меня досаду. Дело в том, что хотя я изо всех сил стремлюсь оказать любезность тем, кто не пожалел времени и написал мне, порой это не в моих силах. Типичный случай, когда мне приходит письмо от школьника, который сообщает, что готовит научный проект по изучению Солнечной системы; в связи с этим он просит прислать ему все, что я когда-либо написал о Солнечной системе, а также все остальные материалы, которые у меня найдутся.
Все эти письма обязательно сопровождает торопливая приписка: «Пожалуйста, ответьте как можно скорее, потому что проект нужно сдать 15-го числа». Но письмо, пересылаемое мне издательством, попадает в мой почтовый ящик шестнадцатого.
Если за неделю не приходит хотя бы два-три таких письма, то, значит, в школе начались каникулы.
1. Как вы стали писателем, доктор Азимов?
Боюсь, ответ затерялся в туманных преданиях старины. Во всяком случае, насколько я себя помню, я всегда сочинял истории.
Правда, я могу довольно точно назвать момент, когда я впервые подумал о себе как о писателе. Это случилось осенью 1931 года, когда мне было одиннадцать лет и я поступил в девятый класс.
В то время я страстно увлекался фантастикой по причинам, которые опишу ниже. Также я был преданным поклонником книжных «сериалов», из выпуска в выпуск описывавших приключения одной и той же компании мальчишек.
К сожалению, этому поклонению кое-чего недоставало — объекта. На полках в публичной библиотеке не встретишь «Бродяг», «Тома Свифта», «Дервеллских приятелей» и прочих подобного рода сочинений. А чтобы покупать их, мне не хватало денег. Да и друзья не спешили дать мне почитать свои книжки; тем более что стоило моему отцу найти у меня эдакое чтиво, как он тут же реквизировал его. (Отец предъявлял высокие требования к литературе.) Вследствие этого я мог предоставить своим алчущим глазам не больше двух-трех книжек, которые зачитал до дыр (при соблюдении полной тайны).
Вдруг в один прекрасный день на меня снизошло озарение: ведь я могу восполнить эту страшную нехватку материала для чтения, написав собственную книгу. Я вечно сочинял какие-то истории, так почему бы не направить свои способности в русло литературного подражания и не поверить их бумаге?
Средства позволяли мне купить пятицентовую тетрадку (в то время тетрадки стоили пять центов); ручка у меня уже была; что мне еще было нужно? Только время. Тем же вечером я устроился в уголке на кухне и стал записывать повесть, которую озаглавил «Гринвильские приятели в колледже».
В первом порыве вдохновения я написал полторы главы. Действие происходило в колледже маленького городка. Можете сами представить себе, насколько хорошо разбирался в маленьких городках и колледжах одиниадцатилетний отпрыск бруклинских трущоб, но тогда мне еще не говорили, что надо писать только о том, в чем разбираешься. (Откровенно говоря, я до сих пор не научился следовать этому элементарному правилу писательского поведения и в результате сочинил десятки длиннющих романов о дальних пределах Галактики, хотя с этими областями я никогда реально не сталкивался.)
|
