Кто полетит первым? ч.1 |
|
В ОТРЯДЕ сложились исключительно дружеские отношения, но все космонавты получили безобидные клички, кроме Беляева и Комарова. Им Гагара приклеил уважительное «академики». Так и пошло. Но в середине сентября Беляев еще залечивал травмированную на парашютных прыжках ногу. Варламов же выписался из госпиталя, приступил к тренировкам. А они не стали легче. Наряду с сурдокамерой суровым испытанием для будущих космонавтов стала центрифуга. Врач Ада Котовская с каждым новым экспериментом все увеличивала нагрузки. Первым на двенадцать «жэ» пошел Гагарин. Когда его вращали, Титов, следующий, лежал на диване и штудировал карманный атлас. Он несколько раз прошелся по карте и наизусть, закрывая пальцем названия, перечислил все звезды, которые могут пригодиться ему в полете для ориентировки при спуске. Эксперимент на вращение продолжался в пределах 5 минут. Когда «колесо» остановилось, Юрий внешне выглядел как всегда, но Котовская поняла, что чувствует он себя на этот раз неважно. На вопрос доктора о самочувствии Гагарин пожаловался на неплотное прилегание очков. Под них сильно задувало, и он не мог точно реагировать на огни. Кроме того, ему показалось, что крест по достижении цифры 12 почему-то серел. Титов таких перемен не отметил, но сказал Котовской, что после цифры 10 особой разницы в самочувствии не происходит - давит, однако, очень сильно. В конце ноября для Гагарина доктор довела нагрузку до запредельной цифры 13. Но и в этом случае Юрий на вопрос Котовской: «Как самочувствие?» - ответил: «Хорошее». А вот Варламов при увеличении нагрузки только в десять раз почувствовал себя плохо. Через день результат эксперимента оказался тем же, отрицательным. Последовал неумолимый приговор - Варламов был отчислен из отряда. Его место в «ударной шестерке» окончательно утвердилось за Быковским. Щупленькому Валерию стало привычным замыкать рослую шеренгу. Будущие космонавты продолжали упорно осваивать все еще загадочный для них макет корабля. Казалось, все в его кабине было продумано до мелочей, и все же Главный конструктор, бывая в Звездном, всегда спрашивал своих подшефных, что, по их мнению, надо бы сделать по-другому. Оборудование кабины было насыщенным, начиная с приборной доски. Установленные на ней приборы показывали давление воздуха, его температуру, содержание кислорода и углекислого газа в кабине. В левой части доски разместился небольшой глобус, созданный специалистами Московского авиационного института. Об устройстве уникального прибора и принципах его работы рассказал на занятиях в отряде ведущий конструктор ОКБ Феоктистов. Это была необычная и приятная новинка для летчиков. Такого прибора не было в кабине истребителя. Как только корабль выйдет на орбиту, глобус начнет вращаться и перекрестье на плексигласовой пластинке в каждый момент времени станет показывать пилоту именно ту точку земного шара, над которой он пролетает. Если же возникнет критическая ситуация и пилоту придется перейти на ручное управление, то от выбора места посадки можно будет точно определить время включения тормозной двигательной установки. И это тоже увидит космонавт на глобусе, который сразу повернется на четверть оборота вперед. Ведь тормозной путь корабля составляет почти одиннадцать тысяч километров! Определенную загадку в корабле представлял для летчиков так называемый логический замок. Чтобы включить тормозную двигательную установку и начать спуск с орбиты к Земле, пилот должен был нажать на пульте особую красную кнопку, закрытую специальной крышкой. Чуть выше этой кнопки в два ряда располагались маленькие кнопочки с цифрами от 0 до 10. Чтобы нажать красную кнопку и включить тормозную двигательную установку, космонавт должен был вскрыть запечатанный конверт, на внутренней стороне которого были напечатаны три «секретные цифры». Но нажать их требовалось в определенном порядке. Конструкторы рассудили здраво: перед активным вмешательством в управление кораблем космонавт должен доказать руководителям полета, что он находится в здравом рассудке. Со второй половины октября к тренировкам на аппаратуре добавились необычные полеты на самолетах. Адаптацию организма к невесомости с использованием сначала двухместного истребителя, а затем пассажирского Ту-104 обеспечивали ведущие инженеры Северин и Березкин. «Звездных пассажиров» с этой целью поднимали в воздух опытнейшие асы - Анохин и Хапов. Эти полеты именовались в отряде «легкой прогулкой». После второй такой пробы Гагарин записал в бортовой журнале: «В полете не покидает ощущение приятной легкости. Попробовал двигать руками, головой. Все получается легко и свободно. Поймал плавающий перед лицом карандаш. На третьей горке при невесомости попробовал поворачиваться на сиденье, двигать ногами, поднимать их вверх, опускать. Ощущение приятное. Где ногу поставишь, там она и зависает. Забавно. Состояние побуждает больше и непрерывно двигаться». О запуске третьего корабля - спутника с Пчелкой и Мушкой на борту первым услышал по радио в кабинете начальника Центра подготовки Волынов. Он неожиданно появился возле тренажера, бросил в сторону Титова, который готовился занять кресло в пилотской кабине: - Поздравляю тебя, Герман. Титов знал, что в спортивном зале продолжалась волейбольная схватка «морячков» и «пехоты», переспросил: - С чем, Борис? Побили все-таки «морячков»? - Я не о волейболе, Герман, - возразил Волынов. - Третий спутник с собачками запустили! - Вот это здорово, братцы, - хлопнул в ладоши Титов. - Надо торопиться. Скоро Сергей Павлович нас отправит в корабле на околоземную орбиту... Обязательно отправит! О причинах гибели третьего спутника с собачками рассказал на занятиях 5 декабря преподаватель по системам управления Раушенбах. В этот же день, сразу после теоретических занятий, на общем собрании отряда, по предложению Комарова было решено направить в ОКБ делегатов, Беляева и Гагарина, для приглашения Главного конструктора в Звездный. Эту идею одобрили Каманин и Карпов. Но начальник Центра подготовки предупредил Беляева, что 6 декабря их встреча едва ли состоится, поскольку Сергей Павлович участвует в совещании командного состава ракетных войск во Власихе. Евгений Анатольевич и предложил «делегатам» отправиться к Королеву 7 декабря. Встреча с Главным конструктором состоялась, и делегаты привезли из ОКБ важную новость о том, что руководством страны принято решение о новом наборе такого же отряда будущих космонавтов. Когда в понедельник, 9 января, профессор Яздовский приехал в Звездный и встретился с летчиками, то на вопрос Нелюбова: «Насколько верна информация о наборе второго отряда?» - прямо заявил: «Верна. В январе специалисты института вновь отправятся в летные части и начнут отбор новых кандидатов». - А как же, - бросил в ответ Владимир Иванович, - наука бежит вперед такими темпами, что обгонит нас, если мы сегодня не будем заботиться о завтрашнем дне и не станем готовить продолжение вашего отряда. - Но из нас еще никто не летал? - усомнился Аникеев. - Скоро полетите. Это дело ближайших месяцев, - уверенности Яздовского можно было только позавидовать. - Не за горами время, когда кто-то из вас или ваши следующие товарищи полетят на Марс и на Венеру. Мы должны уже сейчас позаботиться о подготовке этих людей. Профессор сделал небольшую паузу и вдруг заявил: - Я не знаю точных планов Сергея Павловича, но уверен, что после полетов в космос большинства из вас руководство Центра подготовки обязательно воспользуется вашими услугами в подготовке следующих поколений исследователей солнечной системы. Никто другой не поймет, какие нужны в этом деле люди. Но, чтобы учить других, вам самим надо быть высокообразованными людьми, постоянно расширять свой специальный научный кругозор. Для вас это задача первостепенной важности. Приближался Новый год. Юрий направил поздравления и приглашения родным в Гжатск и Оренбург прибыть к 1 января в Звездный. Валюша, дескать, будет очень рада встрече, да и нуждается уже в помощи, ведь она ждет второго ребенка. Это особенное известие Юраши очень взволновало Анну Тимофеевну, но на чье попечение могла мать оставить приболевшего Алексея Ивановича? И кто в ее отсутствие присмотрит за домашним хозяйством? Написала трогательное письмецо любимому сыночку, пообещала, что при первой возможности обязательно навестит его семью, тем более что невестка обещает разрешиться первым внуком... Пятничный день, 27 декабря, ни с того ни с сего стал особенным в жизни отряда. Большинство его членов отмечало годовщину своего зачисления кандидатом в космонавты. И все же. В тот день, сразу после занятий, на стихийно возникшем собрании вдруг встал вопрос: «Кто полетит на орбиту первым?» Как ни странно, особую активность на этот раз проявили «заказные молчуны» - Аникеев и Хрунов. Взял слово Евгений и сразу заявил, что, по его мнению и наблюдениям, Сергей Павлович отдает предпочтение Герману. Пусть Титов и летит первым. Он наиболее достойный претендент. Иван не согласился. Он заявил, что самым первым на армейской спортивной базе появился Павел. Поповичу и лететь первым. Тут же заговорили другие. Беляев назвал первым Юрия. Этого же мнения оказались Филатьев, Волынов и Шонин. Некий итог подвел за остальных Леонов: - Как видишь, Гагара, большинство отряда убеждено, что первым на орбиту должен полететь ты. А потому, вот тебе наше отрядное напутствие. Трудно быть первым, но мы крепко в тебя верим и крепко на тебя надеемся. И еще одно. Какая бы слава на тебя ни обрушилась, мы надеемся, что ты останешься самим собой, таким же, каким мы знаем тебя сейчас. Вот и скажи нам, пожалуйста, насколько выполнимы наши коллективные пожелания? Было видно, что Гагарин застигнут врасплох этим всеобщим вниманием товарищей. Глаза всех семнадцати мечтателей таких же терпеливых и настойчивых, как и он, словно рентгеновские лучи, были устремлены сейчас на него. Сидящие рядом Андриян и Герман тоже повернули к нему головы. И они ждали его прямого ответа. Но что он мог сказать им сегодня, если сам просто еще не думал, что да как случится потом, после первого полета? Правда, он не раз отвечал на сходный вопрос Валюши. Но жену волновал только сам этот факт - первый полет. Видимо, она даже страшилась того, что в кабине первого космического корабля окажется именно ее Юра, самый близкий, родной ей человек. Ребята упреждали эти Валюшины страхи и требовали от него ответа на вроде бы очевидный вопрос. Но на самом деле он никому, и ему тоже, был еще неизвестен. Гагарин, этот внешне никогда не унывающий весельчак, а в спортивных играх даже заводила и бесстрашный боец, медленно поднялся со своего места, признался: - Никто из нас пока что не знает, когда состоится этот первый полет. Мы только догадываемся, что он произойдет скоро. Если вы считаете, что оказаться первым в корабле предстоит мне, то вот вам мое искреннее сердце. Оно всегда останется таким же, каким было весь этот год наших совместных испытаний. Тут же Юрий повернулся сначала к Титову и крепко тиснул его за плечи, потом так же поступил с Николаевым. Сказать еще что-то Гагарин не успел, потому что в класс вошел полковник Карпов и объявил расписание на первые две недели нового года. Начальник Центра подготовки сказал так же, что с 17 января в отряде начинаются первые итоговые экзамены. Они продлятся целую неделю. Первыми подвергнутся испытаниям члены первой «ударной шестерки». Вечером 27 декабря генерал-лейтенанту Каманину позвонил Главный конструктор. Королев спросил Николая Петровича, как прошли последние тренировки его подопечных на тренажере, а затем предложил собрать дневники и документы на членов «ударной шестерки» , и в понедельник, 30 декабря, вместе с Карповым приехать к нему в ОКБ. Он, дескать, желает с ними познакомиться. В течение всего времени своей работы с отрядом, от момента его зарождения и до последних дней становления этого особого организма при Главном штабе ВВС, Николай Петрович поддерживал с Королевым доверительные отношения. Многое из задуманного Главным конструктором ему доводилось узнавать одним из первых. Но в этом случае и Каманин не знал, что конкретно стоит за последним пожеланием Сергея Павловича вплотную изучить документы избранников Звездного. В одном Николай Петрович был абсолютно уверен, что следующий полет корабля-спутника еще не унесет человека на орбиту Земли. По существующей в авиации железной традиции он знал, что после серьезных аварий и катастроф никогда не предпринимаются слишком ответственные действия. К ним опять подступали постепенно, с оглядкой на негативный результат, чтобы не усугубить прошлые ошибки. Все окончательно прояснилось при встрече. Сергей Павлович внешне выглядел бодро и начал предметный разговор без долгих завуалированных вступлений: - Подготовка испытателей нашей специальной продукции подходит к концу, товарищи руководители Центра подготовки. Как вы смотрите на то, если после ознакомительного посещения космодрома в следующий прилет, скажем, через неделю, мы без предварительного предупреждения кого-то из них сразу отправим на орбиту? По-моему, психологически это будет даже лучше? Как и положено по должности, первым вступил в разговор Каманин. Он возразил: - Все наши кандидаты в космонавты - летчики, Сергей Павлович. А в авиации каждый полет включает массу неожиданных решений. Следующий не похож ни на один из предыдущих. Все, что может случиться в полете, предусмотреть заранее вообще нельзя. Вот отсюда и вывод. Главный конструктор перевел взгляд на Карпова: - А что скажет начальник Центра подготовки? - Я полностью согласен с генералом Каманиным, Сергей Павлович, - твердо заявил Карпов. - Из того, что мы знаем о каждом из летчиков, такой ход не сыграет никакой роли. Все будет выглядеть штатно. Тогда зачем эта «ловушка»? - Значит, Евгений Анатольевич считает, что психологически все его подопечные уже готовы к полету? - уточнил Королев. - Психологически, да, готовы, - подтвердил начальник Центра подготовки. - А как они готовы в специальном смысле, так это должна установить комиссия на предстоящих экзаменах. - Ты, Николай Петрович, согласен с этим мнением? - обратился к Каманину Главный конструктор. - Безусловно, согласен, Сергей Павлович, - сказал куратор Центра подготовки от Главного штаба ВВС и добавил: - Больше того, лично я считаю, что и технически все они подготовлены очень хорошо. - Тем не менее, Николай Петрович, я прошу принять предстоящие экзамены как можно строже, - сказал Королев. - Первый экзамен в Центре подготовки исключительно важен. Он войдет в историю космонавтики. И в следующих наборах должны будут знать, что готовиться к космическим полетам надо серьезнейшим образом с первого занятия. Тут нет мелочей. - А кого из ОКБ, Сергей Павлович, ты делегируешь в состав нашей комиссии? - поставил следующий вопрос Каманин. - Двоих специалистов по системам жизнеобеспечения вам хватит? - поинтересовался Главный конструктор. - Вполне, - согласился Каманин. - Желательно выделить, конечно, тех, которые вели занятия в отряде. - Тогда можешь записать. Это будут Феоктистов и Алексеев. От медиков пригласи Яздовского и Сисакяна. А с военными чинами ты вполне сам договоришься. При расставании Сергей Павлович сообщил руководству Центра подготовки, что им уже отдано распоряжение в производство о подготовке трех космических кораблей. Два из них уйдут в полет с манекеном, а вот третий с... человеком. Готовьтесь. Он попросил Карпова пока не сообщать об этом будущим космонавтам - всякому овощу, дескать, свое время. Так бывает всегда в начале каждого года. Январь 61-го подходил к концу. Но для отряда в Звездном это был совершенно особый месяц. На исходе третьей недели будущим космонавтам предстояло сдать государственный экзамен. Комиссию возглавил генерал-лейтенант Каманин. В нее вошли генералы Бабийчук, Волынкин и Клоков, медики Яздовский, Карпов и Сисакян, инженеры Феоктистов и Алексеев, летчик-испытатель Галлай. В субботу, 18 января, перед ней предстала «ударная шестерка». Получилось особенное испытание. Волновались все: члены строгой комиссии и сдающие государственный экзамен. Ни в одном вузе будущего гуманитария или дипломника-инженера не оценивали сразу десять придирчивых экзаменаторов. Молодые офицеры впервые в мире защищали свою «космическую диссертацию». Она включала теоретическую часть и практические навыки. Первым вызвался отвечать Титов. Вошел в аудиторию, как положено представился: - Старший лейтенант Титов к ответу готов! «Потомственный учитель» почти полчаса излагал экзаменаторам теоретический материал по системам управления и астрономии, изученный в течение удлиненного девятимесячного семестра. Затем более часа Герман работал в кабине действующего макета космического корабля. Только крупные розовые пятна на щеках после экзамена выдавали его волнительное состояние, пережитое за столь короткое жизненное испытание. Задание председателя комиссии понятно: - Нормальный одновитковый полет. Вслед за Титовым сдавал экзамен Николаев. На два или три вопроса Андриян невозмутимо и односложно отвечал: - А это при полете просто не может случиться! - А если все-таки случится? - не отступал профессор Яздовский. - Я, например, не исключаю такое. - Тогда буду действовать по рекомендациям Центра управления полетом с Земли, - повышенным тоном ответил Николаев. Блеснул специальной терминологией Нелюбов. Докладывал он как всегда напористо, но сплоховал при ответах на ситуационные вопросы, связанные с аварийной посадкой корабля. В его вычислениях тормозного пути Феоктистов обнаружил две арифметические ошибки. Григорий смутился, но сделал вид, что это всего лишь досадная случайность. Четвертым сдавал экзамен Быковский. Этот «несговорчивый в обращении с коллегами человек» перед экзаменационной комиссией стушевался, стал вдруг тихим и застенчивым. На дополнительные вопросы отвечал неуверенно, скороговоркой. На простейший вопрос Галлая: «Как вы чувствовали себя в полете на невесомость?» - Валерий ответил: «Но там ведь некогда было чувствовать. За сорок секунд надо было сделать очень много - поесть, попить, заполнить графы полетного журнала». Попович и тут оставался самим собой. Когда ему стали задавать дополнительные вопросы, он, со свойственным ему юмором, отвечал на них так, что все члены комиссии улыбались, а Павел даже не замечал своих шуток. На вопрос генерал-майора Бабийчука: «С кем, товарищ Попович, намерен полететь к Марсу в двухместном космическом корабле?» - Павел без раздумий ответил: «С женой, товарищ генерал... Марина уже сейчас готова заменить меня в одноместном корабле». Старшина «ударной шестерки» сдавал экзамен, как и положено «капитану тонущего корабля», последним. Гагарин выдал членам комиссии несколько запоминающихся формул и четких определений из курса астрофизики и специальных предметов. Фундаментальные знания экзаменационных вопросов приятно удивили и поразили даже инженеров. Уверенные ответы Юрия все расставили по своим местам. Государственная комиссия по собственному усмотрению внесла предложение об очередности претендентов на полет. Был намечен такой порядок: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович... Так, за двенадцать недель до фактического старта Юрий стал первым претендентом. Но теория теорией, а вот практически в кабине макета корабля все слушатели отработали исключительно четко и сноровисто. Это обстоятельство и сыграло решающую роль в назначении итоговых оценок. Все экзаменуемые получили высшие баллы. В воскресенье утром Главный конструктор позвонил председателю комиссии на квартиру и, узнав результаты экзаменов в Звездном, остался очень доволен. Тут же Сергей Павлович объявил Каманину, что в следующую субботу, 25 января, он отмечает дома свой день рождения и приглашает к себе на торжество всю «ударную шестерку» слушателей, его и Карпова. Королев попросил Николая Петровича обязательно подготовить к этой дате «Удостоверения космонавтов» , чтобы он сам, Герой Советского Союза Каманин, и вручил их будущим героям. Вечер у Королевых удался на славу. А какое счастье доставил он Нине Ивановне! Она ведь впервые увидела рядом этих молодцов, о которых Сережа так много рассказывал ей во время поздних вечерних прогулок в саду. Она весь день готовила гостевой стол. Муж активно ей помогал, нарезал и раскладывал по тарелкам лучшие закуски. Потом Нина Ивановна готовила еще горячее второе. Когда дорогие гости расселись за столом, Сергей Павлович чуть глуховатым голосом сказал: - В эти дни много говорят и пишут о будущих полетах людей в космос, фантазируют, мечтают. Мы как никогда близки к тому, чтобы превратить эти мечты в явь. Со вчерашнего дня шесть лучших слушателей Звездного стали космонавтами. В день своего рождения я пригласил юбиляров к себе, чтобы лично поздравить их с этим важным событием в жизни. Через неделю я улетаю на космодром, и другого времени у меня уже не будет. Я очень завидую вам, молодежь. Сколько интереснейших дел предстоит выполнить непосредственно вам в самое ближайшее время! Сразу после обеда 26 января Гагарин и Титов отправились в ОКБ Главного конструктора для «примерки» к креслу пилота после доработок. Конструктор Северин, тщательно подгоняя привязные ремни сначала Юрию, а потом Герману, сообщил космонавтам пикантную новость: американцы готовят к космическому полету женщину, налетавшую на самолетах свыше семи тысяч часов. Но делает это на свой страх и риск частная компания. Государство же на свои средства готовит семерку мужчин-астронавтов. Центр подготовки продолжал жить напряженной творческой жизнью. На смену теоретическим занятиям в шестидесятом году пришло практическое овладение космическим кораблем. В кабине его макета-тренажера космонавты привыкали к тумблерам и кнопкам, до автоматизма отрабатывали все необходимые в полете движения. Особое внимание инженеры ОКБ Елисеев и Севастьянов уделяли умению обращаться с ручным управлением корабля и системам жизнеобеспечения в полете. Так закладывались основы будущего орбитального успеха. К тренировкам по связи космонавта с Землей в аудитории добавились «натурные занятия» с рацией в лесу. Никитин возобновил тренировки по парашютным прыжкам. С середины февраля начались занятия с секстантом в Монино. До полуночи космонавты наблюдали звездное небо, фиксируя в блокнотах время, градусы, минуты и секунды нескончаемых перемещений яркой Венеры, созвездия Орион, Полярной звезды. Институт профессора Яздовского тем временем проводил с космонавтами систематические консультации на предмет их будущего питания в «шарике». Оно являлось совершенно новым, неземным и было разработано по специальному заказу медицинской службы Главного штаба ВВС. Эта работа проводилась с учетом дальней перспективы, поскольку ни в одновитковом, ни в суточном полетах питание не играло определяющей роли. Специальная лаборатория института разрабатывала проект возможного распорядка дня для космонавта в корабле, меры обеспечения его спокойствия в канун старта и при взлете. С первых проб к работам космического направления приобщался врач Егоров. С его участием решалась испытательная задача обеспечения сносного режима внутри корабля, функционирования регенерационной установки и занятости пилота на протяжении длительного полета. Середина февраля сложилась для Гагариных исключительно напряженной. Юрий рано уходил на занятия и нередко появлялся дома ближе к полуночи. А Валюша была на сносях. Неизбежное пополнение семьи вызывало разные ожидания. Валюше хотелось заиметь дочку, а Юрию - сына. Жена в это время нуждалась в помощи и присмотре. Вдруг она плохо себя почувствует в его отсутствие? Юрий написал письмо в Гжатск, сообщил о самочувствии жены, попросил родителей выручить его ввиду предстоящей длительной командировки. Перед самым армейским праздником в Звездный приехали мать и отец Юрия. Сразу стало легче. Последняя февральская неделя началась по-особенному. После часовой зарядки в четверг, 24 февраля, в учебной аудитории полковник Карпов появился не один как всегда, а вместе с генералом Каманиным. Начальник Центра подготовки объявил «персональные расписания» для каждого слушателя на следующую неделю. Неразлучными и здесь были Титов и Гагарин. 3 марта оба они до обеда изучали и примеряли скафандры, а затем отправились в ОКБ Королева для повторной «обсидки» космического кресла. После полудня 4 марта Юрий и Герман провели несколько часов в лесу, продолжив тренировки по связи с рацией. 5 марта вся «ударная шестерка» выезжала для парашютных прыжков в Монино. Затем Евгений Анатольевич предоставил слово куратору Центра подготовки от командования ВВС. Николай Петрович сказал: - За десять с лишним месяцев вы прошли в Центре подготовки суровую школу на прочность характера и подтвердили готовность выполнить поставленную перед вами задачу. Но есть задачи близкие и задачи далекие. Ближайшая задача - это одновитковый полет кого-то из вас. Более отдаленные задачи - это ваше участие в полетах многоместных кораблей и планомерное освоение околоземного пространства. Дело это чрезвычайно трудное, и никто не знает, чем землянам придется заплатить за свою дерзость. Ваши тренировки подходят к концу, и настало время сообщить своим женам и близким родственникам о том, что один из членов отряда в марте отправится на орбиту Земли. Сергей Павлович сказал мне на прошлой неделе, что будет проведено еще один или два тренировочных пуска кораблей. А следующим будет ваш полет. Март выдался для Гагариных несколькими важными событиями. 5 марта Юрий отвез жену в роддом, а 7-го утром Валюша подарила ему девочку. 9 марта - день рождения самого Юрия. Коллеги в Центре искренне поздравили Гагару с двадцатисемилетием. Он действительно был бесконечно счастлив... Но слова генерал-лейтенанта Каманина о мартовском старте на орбиту не выходили у него из головы ни на минуту. А Волынов даже признал символичным очередной космический старт 9 марта: - Неспроста, Юрий, в день твоего рождения Сергей Павлович взял да и запустил на орбиту четвертый корабль-спутник. И как видишь, старт прошел исключительно успешно. Вечером 9 марта Гагарины отмечали день рождения Юрия. Валюша еще находилась в роддоме. За Леночкой присматривала Анна Тимофеевна. Откровенно скучал от безделья отец. Он выдержал только неделю. Когда сын привез домой невестку с малышкой, Алексей Иванович уехал на другой день в Гжатск. Юрий выкроил пару часов и проводил отца до Белорусского вокзала. В ожидании отхода электропоезда отец сказал: - Чувствую, сын, что ты тут, возле Москвы, при очень серьезном деле находишься, а при каком именно - никак в толк не возьму. Ты уж мне, старому солдату, откройся, чем занимаешься. Даю крепчайшее слово, что никому и намеком не обмолвлюсь. - Я тебе, папа, уже не раз объяснял, что испытываю новейшую технику, - улыбнувшись, сказал Юрий и добавил: - Авиационную. - А летать ты на этой технике будешь? - Скоро полетим... Может, я, а может, кто-то другой. Алексей Иванович сокрушенно махнул рукой: - Ладно, вижу, военную тайну сохраняешь. Больше вопросов у меня нет, а просьба имеется. Если полетишь над Гжатском, то сделай, пожалуйста, лишний кружок. Мы с матерью догадаемся, что это ты кружишь над родным домом. Тебе это ничего не будет стоить, а нам доставишь большое удовольствие. На следующий день Юрий вернулся с занятий поздно вечером. Он принял душ, сел ужинать. Мать поставила на стол пищу и продолжила читку свежей газеты. - Что это тебя, мамуля, так увлекло в газете? - перестав есть, неожиданно спросил Юрий. - Да вот, сынок, тут пишут, что уже и кабину испытали, в которой человек отправится в космос, - ровно ответила мать. - Правильно написано, опробовали, - подтвердил Юрий. - А я вот все думаю: какой же человек согласится в этакую даль полететь?... Неужели найдется такой дурак? Юрий перестал есть, заливисто засмеялся: - Почему ты так думаешь, мама, что для такого полета надо обязательно искать какого-то дурака? Я, например, думаю, что дураку в космосе вообще делать нечего. - Так-то оно так, но любой серьезный человек наверняка откажется от такой затеи. Мушку с Пчелкой запустили на орбиту, они там и сгорели, - продолжала упорствовать Анна Тимофеевна. - Понимаешь, мама, - попробовал объяснить Юрий, - любое новое дело почти всегда связано с риском. Сколько летчиков погибло, пока научили летать самолеты. Но ведь авиация нужна людям, и ты не будешь с этим спорить. И космонавтика тоже нужна. Мы уже не можем ограничивать свои знания о Вселенной пределами одной Земли. Не проникнуть в космос, когда есть такая возможность, значит, обкрадывать самих себя. Это нужно и для науки, и для народного хозяйства. А космическая техника у нас, поверь мне на слово, надежная. В ее разработку государство вкладывает большие средства. Так что дураку космический корабль доверить нельзя. Да и велика ли будет нам честь, если мы первыми в мире пошлем в космос неумного человека? - Я это понимаю, Юраша, а все-таки страшно это. Работа в Центре подготовки продолжалась своим чередом. Но отряд жил в ожидании чего-то необычного, особенно значительного. Это чувствовали космонавты повсюду - на занятиях и дома. Только вечерняя забава с дочерьми как-то отвлекала Гагарина от мучительных дум о предстоящем старте. Никогда прежде ожидание не становилось для него столь тягостным и загадочно неопределенным. И уложив дочерей в постель, он нередко ловил себя на мысли, что никак не может сосредоточиться на содержании раскрытой книги или привычного конспекта. Все же большое напряжение первых мартовских дней не выбивало Юрия из сдержанной колеи. Валюша неизменно видела перед собой собранного, контролирующего свои действия мужа. Сразу по окончании последней лекции по связи в понедельник, 13 марта, в отряде состоялось партийное собрание. Получилось оно, по мнению Поповича, коротким, но полезнее многих продолжительных прежних. Выступившие в прениях Комаров, Нелюбов, Титов говорили емкие, исповедальные слова о том, что они испытывают необыкновенный прилив сил и, безусловно, готовы выполнить ответственное задание любимой Родины. Подтвердил такую готовность к космическому полету в своем выступлении и Гагарин: - Подходит к концу наша подготовка. Приближается день старта. Ясно, что этот полет станет началом нового этапа в нашей работе. Как и выступившие до меня товарищи, я выражаю искреннюю благодарность преподавателям, которые вложили свой труд в нашу подготовку к ответственной работе в орбитальном полете. Они старались сделать из нас не только специалистов по исследованию космического пространства, но и патриотов своей Родины. Особые слова благодарности хочется сказать командованию ВВС и руководству конструкторского бюро Сергея Павловича Королева, создавшим Центр подготовки космонавтов с необходимым тренажным оборудованием и хорошей спортивной базой. Я хочу заверить руководство страны, что не пожалею ни сил ни труда, чтобы выполнить важное задание партии и правительства. Утром 20 марта перед началом занятий на макете-тренажере полковник Карпов объявил, что космонавты, сдавшие государственный экзамен, через три дня вылетают на космодром Байконур, где готовится к запуску пятый корабль-спутник «Восток». - Вот когда мы собственными глазами увидим, как взлетают в небо космические корабли, как кто-то из нас в конце марта взлетит в следующем «Востоке» на орбиту, - тут же шепнул Нелюбов сидящему рядом Титову. Этого не ожидал никто. Вечером 23 марта по расписанию заканчивалось десятисуточное пребывание старшего лейтенанта Бондаренко в сурдокамере. Как и других космонавтов, его испытывали одиночеством и тишиной. Пониженное давление в сурдокамере компенсировалось повышенным содержанием кислорода. Освободившись от датчиков после медицинских проб по команде дежурного врача, Валентин протер места их крепления ватой, смоченной в спирте и, не глядя, отбросил тампон в сторону. Вата упала на спираль включенной электроплитки. В перенасыщенной кислородом атмосфере пламя мгновенно охватило все пространство сурдокамеры. На Бондаренко загорелся шерстяной тренировочный костюм, но он попытался сам сбить пламя и не подал сигнал тревоги на пульт управления. Врач не мог сразу открыть герметическую дверь, не выравняв давление снаружи и внутри. На эту операцию требовалось всего несколько секунд, но их фактически не было. Когда Валентина извлекли из сурдокамеры, он был еще в сознании и настойчиво повторял, что сам полностью виноват в происшедшем, винить не надо никого. |
Случайные фотографии:
Статьи:
Видео:
Последние новости:
| Полярная пыльная буря на Марсе |
| Гранулы |
| Астероиды, сближающиеся с Землёй |
| Шеренга планет над Нэшвиллом |
| Четвертичный период (Антропоген) |
Видео:
 | Луна не одинока в солнечной системе |
| Путешествие во времени |
| Webb Model Construction Timelapse |
Последние новости:
| Зонд НАСА рассмотрел ледяные горы на поверхности Плутона |
| На Землю надвигается сильный метеоритный дождь |
| NASA создаст роботов для ремонта и дозаправки спутников |
| Россия и Япония совместно построят космический телескоп |
|
WalkInSpace.Ru Правила: «Путешествие в космос» © 2024 Использование материалов допускается при условии указания авторства WalkInSpace.ru и активной ссылки на www.WalkInSpace.ru. |
|