Звезды второго поколения
В отдельных галактиках, включая и нашу собственную, газовые
облака по какой-то причине могли быть неодинаковы в размерах. Крупные сгущались
быстрее, так как они обладали более сильным гравитационным полем. Из этих более
крупных облаков и выходили массивные звезды, недолговечные и взрывающиеся как
сверхновые.
Сверхновые в астрономическом масштабе времени возникали
почти мгновенно и извергали материю в космос уже тогда, когда многие газовые
облака еще оставались облаками и только собирались сгуститься в звезды.
Материя раскаленной сверхновой, смешиваясь с газовыми
облаками, подогревала их. Чем горячее становилось облако, тем быстрее было
хаотическое движение атомов и, следовательно, тем сильнее их стремление
вырваться и рассеяться. Остывающее облако, только-только начавшее сгущаться под
влиянием собственного тяготения, нагреваемое таким образом, начинало вновь
расширяться. Его гравитационное поле росло менее интенсивно и время, когда
могло начаться сгущение, могло отсрочиться надолго, даже навсегда.
Эти ранние сверхновые выполняли две функции. Во-первых, они
поддерживали существование газовых облаков и предохраняли их от конденсации,
так что даже теперь во многих галактиках встречаются такие облака. Во-вторых,
они рассеивали в газовых облаках тяжелые ядра, т. е. ядра тяжелее, чем
гелий. Эти тяжелые ядра могли соединяться с водородом и друг с другом, образуя
пылевые частицы, так что газовые облака теперь уже состояли из газа и пыли.
Так, в некоторых галактиках, в теперешнем их виде, в форме
облаков газа пребывает не более 2 % общей массы; в других, где «поработали»
сверхновые, на долю газопылевых облаков приходится до 25 %.
В галактиках, богатых межзвездными облаками, сами облака
распределены неравномерно. К таким галактикам обычно относятся спиральные, в
ветвях которых и сосредоточены облака, в основном газопылевые. Наше Солнце, к
слову сказать, находится в одной из спиральных ветвей Галактики; по некоторым
оценкам, около половины массы этих спиральных ветвей пребывает в виде
межзвездных газопылевых облаков.
Окраина Галактики, где мы живем, настолько «запылена», что
мы испытываем серьезные трудности, желая осмотреть строение Галактики. В
плоскости Млечного Пути, где в основном сосредоточились облака, кроме ближайших
звезд, мы ничего не видим —# все остальное закрыто облаками! Мы не можем видеть
центр Галактики посредством обычного света и должны довольствоваться любой ее
частью, но только не ядром!
Только благодаря тому, что мы научились владеть
радиоволнами, легко минующими эти облака, да еще потому, что центр Галактики —
область высокой активности, излучающая радиоволны, мы хоть что-то знаем об этом
районе.
Межзвездные облака, существующие ныне в Галактике, в течение
14 млрд. лет подвергались воздействию взрывов миллионов сверхновых,
поэтому они изрядно перемешаны и обогащены привнесенным в них материалом. Около
1 % содержащихся в этих облаках атомов (или 3 % массы) составляют
тяжелые атомы, кроме гелия, существующие только как часть тяжелых атомных
выбросов, запущенных в межзвездное пространство чудовищной силой извержения
сверхновой.
Время от времени одно из этих обогащенных тяжелыми атомами
газопылевых облаков — пусть в нашей или в другой галактике — начинает
претерпевать сжатие и образует новую звезду, или несколько звезд, или даже
целое скопление. Звезды, образующиеся из межзвездных облаков с ощутимым содержанием
тяжелых атомов, — это «звезды второго поколения»; их структуры в
небольшой, но измеримой степени построены из материала, который возник внутри
более ранних звезд, ныне мертвых и исчезнувших или по крайней мере не
существующих больше в главной последовательности.
Наше Солнце — звезда второго поколения, образовавшаяся
4,6 млрд. лет назад; к тому времени Галактика существовала уже около
10 млрд. лет. Солнце образовалось из облака, которое на протяжении всех
этих миллиардов лет подвергалось насыщению осколками взрывов сверхновых и
поэтому включало значительное количество тяжелых ядер уже с самого рождения,
хотя по своей структуре оно было тогда почти полностью водородно-гелиевым.
Если звезда, подобная Солнцу, могла образоваться спустя
10 млрд. лет после Большого взрыва, значит, есть звезды, которые могли
образоваться и позднее. (И это несомненно, сегодня, сейчас на главной
последовательности есть звезды, которые по массе могут там оставаться лишь
несколько миллионов лет; отсюда вывод: они должны были возникнуть не ранее
нескольких миллионов лет назад). Короче говоря, должны существовать звезды,
которые образуются и в настоящий момент в нашей Галактике, и даже на окраине
нашей Галактики. Мы, пожалуй, можем когда-нибудь увидеть свидетельства их
образования.
К примеру, туманность Ориона: это газопылевое облако общей
массой, вероятно, в 300 раз больше массы Солнца имеет звезды, иначе бы облако
не светилось. Звезды спрятаны в облаках окружающих их пыли и газа точно так же,
как нить накаливания скрыта стеклом матовой лампы: нить заставляет светиться
матовое стекло, но она сама в деталях остается невидимой.
Есть свидетельства тому, что звезды эти очень массивны и
потому должны быть совсем молодыми. Несомненно, они произошли из этого облака и
должны быть еще другие, образующиеся из него сейчас.
Когда происходит образование такой звезды, части облака
сгущаются, уплотняются и мутнеют. Свет от звезд внутри облака через такие
уплотненные зоны проходит с трудом. Очевидно, между нами и внутренними звездами
туманности Ориона имеются части туманности в виде маленьких, темных, более или
менее округлых зон. На такие округлые темные места в туманности Ориона в
1947 г. указал голландско-американский астроном Барт Бок (1907–1983). Они
стали известны как «глобулы Бока», и вполне возможно (хотя и не наверное), они
представляют собой звезды в процессе образования.
Можно спросить: что заставляет межзвездные облака сгущаться
в звезды, если они просуществовали как облака миллиарды лет, не имея ни
малейшей склонности к сгущению? Вероятно, к более плотному состоянию частиц
пыли внутри облаков приводят их хаотические движения, которые усиливают
гравитационное поле, что и дает начало процессу; откровенно говоря, это очень
маловероятно, а если и вероятно, то несколько миллиардов лет назад.
В сущности, хаотическое движение могло бы постепенно
рассеять облако и разредить его до почти вакуумного состояния межзвездного
пространства. Ведь межзвездное пространство в конечном счете очень разреженная
система газа и мельчайшей пыли. Она может представлять собой отчасти материал,
никогда не использованный при образовании звезд и межзвездных облаков, отчасти
материал, который из самих этих облаков был рассеян.
Существование такого межзвездного вещества впервые было
доказано немецким астрономом Иоганном Хартманом (1865–1936) в 1904 г.
Изучая спектр отдельной звезды, он обнаружил, что линии ее спектра имели
смещение (этого и следовало ожидать, поскольку звезда удалялась). Хартмана
поразило то, что некоторые линии, именно линии, представлявшие элемент кальций,
не смещались. По крайней мере, кальций оставался в покое и поэтому никак не мог
принадлежать звезде. Так как между нами и звездой не было ничего, кроме «пустого»
пространства, кальций следовало отнести именно к этому пространству, которое в
общем и целом оказывалось не таким уж пустым.
Кальций присутствовал в пространстве в чрезвычайно
разреженном состоянии, но по мере того, как свет проделывал свой
миллиарднолетний путь от звезды к нам, он время от времени
сталкивался с одним из атомов кальция, при этом всякий раз поглощался фотон
света. В итоге исчезновение множества фотонов отмечается теперь заметной темной
линией.
В 1930 г. швейцарско-американский астроном Роберт
Трамплер (1866–1956) показал, что в космосе присутствует достаточно межзвездной
пыли (какой бы редкой она ни была!), чтобы затуманить отдаленные объекты.
Итак, мы можем заключить, что ныне существующие и миллиарды
лет сохраняющие свою природу межзвездные газовые облака (например, облако,
давшее начало нашему Солнцу, или облака, существующие сегодня) пребывают в
состоянии хрупкого равновесия. Они недостаточно плотны или холодны, чтобы
начать процесс сгущения, и недостаточно разреженны или горячи, чтобы
раствориться в межзвездном газе. Чтобы из такого газового облака зародилась
звезда, должно произойти, хоть ненадолго, нарушение упомянутого равновесия. Что
же может послужить толчком?
Астрономы выдвинули несколько возможностей. В туманности
Ориона, например, живущие там ныне крупные молодые горячие звезды посылают
мощный звездный ветер, в сравнении с которым наш солнечный ветер — легкий
ветерок. Устремляясь сквозь окрестную туманность, они гонят перед собой пыль и
газ, сжимая их до плотности гораздо большей чем существует вокруг. Это, в свою
очередь, усиливает гравитационное поле в этой части облака и вызывает процесс
конденсации, который еще больше сжимает пыль и газ, опять же усиливая
гравитацию, и т. д. Образуется глобула Бока и в конце концов звезда.
Но как же возникли те горячие молодые звезды? В частности,
как возникла первая звезда в туманности Ориона, до того как там возникли
звездные ветры, проходящие сквозь туманность и вызывающие процесс сжатия?
Тут может быть несколько возможностей.
Межзвездные облака, как и сами звезды, пребывают в
постоянном движении вокруг центральных районов галактики, содержащих основную
ее массу. Межзвездное облако может когда-нибудь оказаться рядом с горячим
огромным солнцем, и солнечный ветер даст первую волну сжатия — толчок к
образованию звезды.
Или, например, два межзвездных облака могут столкнуться и
слегка надавить друг на друга. Они могут даже частично слиться, образовав в том
месте, где произошло их наложение, зону повышенной плотности. Гравитационное
поле, где облака легли «внахлест», будет усилено, и начнется сгущение.
Может статься, что межзвездное облако будет проходить очень
далеко от ближайших звезд и его температура несколько упадет. Атомы и частицы,
составляющие его, замедлят свое движение и потянутся друг к другу; облако
станет плотнее, и начнется процесс сгущения.
Однако эти возможности являются настолько слабыми «возбудителями»,
что при таких условиях вообще маловероятно образование звезды. Нет ли тут
другого, более мощного «запала»?
Есть! Если сверхновая взорвется в относительной близости от
нашего облака, то волна вещества, вырвавшегося в результате взрыва, врежется в
облако наподобие ударной волны.
Это будет грандиозным событием, превосходящим все, что может
произойти вблизи обычной звезды или при столкновении двух облаков. Следствием
такого взрыва будет мощнейшее сжатие облака и начало процесса
звездообразования.
Конечно, как было уже сказано в этой главе, взрыв сверхновой
может вызвать нагрев межзвездного облака и сделать невозможным его сгущение, но
многое зависит от того, насколько близка была сверхновая, насколько плотным
было облако с самого начала и т. д. В одних условиях преобладает эффект
нагревания, в других — сжатия; в последнем случае может образоваться звезда.
Итак, можем ли мы полагать (очевидных доказательств у нас
нет, есть только возможность полагать), что примерно 4,6 млрд. лет назад
на расстоянии всего нескольких световых лет от межзвездного облака,
остававшегося в равновесии 10 млрд. лет, взорвалась сверхновая?
И вызвал ли этот взрыв достаточное сжатие, чтобы начался
процесс, который привел в конце концов к возникновению нашего Солнца?
Если это так, мы должны испытывать к сверхновым чувство
тройной благодарности.
Во-первых, сверхновые посредством ионов заполнили космос
тяжелыми элементами, которым иначе никак бы не возникнуть, — элементами,
необходимейшими для нашего мира и для нас самих, без которых не было бы и нас
(как не было бы, вероятно, и никакой жизни во Вселенной!).
Во-вторых, энергия взрыва сверхновой удержала многие
межзвездные облака (включая и то, что дало жизнь нашему Солнцу) от
преждевременного сгущения (до того, как они стали достаточно насыщены тяжелыми
элементами).
В-третьих, взрыв близлежащей сверхновой явился тем самым
толчком, который заставил облако, обладавшее теперь изрядной долей тяжелых
элементов, сгуститься в Солнце.
|