Путешествия не по времени (Часть 1)
Мой отец воспитывался в самых строгих традициях и по сей день дословно цитирует невероятно длинные отрывки из Библии, да еще припоминает на каждый стих по нескольку страниц талмудических комментариев. Поскольку все цитаты на иврите, на котором я знаю два-три слова, они не приносит мне никакой пользы, разве что я бессознательно усваиваю духовные наставления, прислушиваясь к торжественному звуку языка пророков и патриархов.
Однако что касается моего отца, то отрывки из Библии и Талмуда внушили ему высокие нравственные принципы, которые он в течение многих лет (с переменным успехом) старался передать и мне. Одним из плодов этого морального кодекса стала полная неспособность моего отца употреблять крепкие выражения. Даже в самых провоцирующих на сквернословие обстоятельствах я слышал от него только одну фразу, которая в переводе буквально означает: «Восемнадцать черных лет!»
По-видимому, этими словами отец выражает пожелание, чтобы человек или предмет, к которому он обращается, восемнадцать лет подряд провел в несчастьях, но отец моей догадки не подтверждает, считая, что это неподобающая тема для разговора. Как-то раз я спросил его, почему именно восемнадцать лет; не будет ли достаточно семнадцати, но он удрученно отвернулся, уверенный, что я безнадежно погряз в распутстве.
Увы, самое печальное, что я перенял у него эту неудобную привычку не прибегать к забористому словцу. У меня такое ощущение, что даже «восемнадцать черных дет» звучит слишком грубо, и, когда меня по-настоящему заденут за живое, у меня обычно вырывается: «Да что ж такое!» или «Батюшки!». В порыве гнева я могу даже заорать: «Силы небесные!»
Кроме того, что порой я получаю в ответ сомнительные взгляды, эта привычка оказала на мою жизнь серьезное влияние. Если кто-то выказывает свое невежество в каком-то очень простом научном вопросе, то другой на моем месте мог бы отделаться парочкой ехидных замечаний и, облегчив таким манером душу, перейти к другим вещам. А я так не могу. Я неспособен дать волю чувствам в виде непечатной брани и вынужден сказать: «Ну, вы не совсем правы. Позвольте мне объяснить...»
Поэтому я вынужден вести ту жизнь, которую: веду.
Приведу вам пример. Порой мне случалось выступать на сцене, когда кто-то из публики делал для себя открытие, состоявшее в том, что во время путешествия через Тихий океан из Токио в Сан-Франциско приходится переходить такое место, где «время возвращается на один день назад». Первооткрыватель принимает очень сосредоточенный вид, пока скрежещут жернова его интеллекта, и затем изрекает такую сногсшибательную мысль.
— Послушайте, — говорит он, — выходит, что если все время ездить вокруг света с запада на восток и каждый раз переводить время на день назад, то при достаточной скорости можно не стареть и жить вечно.
Тогда я принимаюсь искать подходящий ответ и, не найдя, вынужден сказать:
— Ну, вы не совсем правы. Позвольте мне объяснить...
|
