Химическая знакомания (Часть 1)
Я равнодушно взираю на растущую нумериза-цию нашего общества. Я спокойно запоминаю свой почтовый индекс, номер социальной страховки, междугородный телефонный код и все мои многозначные номера телефонов. Я даже рад, что у нас в Массачусетсе многозначные номерные знаки у машин. Номера двух моих машин я помню наизусть.
Я даже с облегчением воспринял отказ от буквенных обозначений. На мой взгляд, они только сбивали с толку. Например, когда я поступил в Колумбийский университет, я видел много припаркованных неподалеку машин с номерами, начинающимися па CU (Columbia University). И каждый раз, когда я проходил мимо машины с номером СU-1234, меня сводил с ума тихий голос, который пищал у меня в мозгу: «купрум-1234», ведь Си — это химический знак меди.
У нас в Ньютоне — городке, где я живу, — три телефонные станции, две из них называются Лазелл и Бигелоу. Для меня номер LA5-1234 означает «лантан 5-1234», а номер BI4-1234 — «висмут 4-1234». Иногда я так и называю телефонные номера, чем привожу в испуг и уныние юных телефонисток на другом конце провода.
Итак, раз уж я заговорил о телефонных станциях и химических знаках, а телефонные станции с живыми операторами заменяются автоматическими, давайте возьмемся за химические знаки. (Незаметно я подкрался, да?)
Я сильно подозреваю, что для прогресса в пауке или любой ее отрасли жизненно необходим простой стандартизированный язык для изложения научных понятий. Только на таком языке один ученый может понимать другого в своей области. Без него научное общение невозможно, а потому становится невозможным дальнейшее развитие.
Например, общепринятого химического языка не существовало до XVIII века. Напротив, алхимики упивались невразумительностью своих текстов и сочиняли самые витиеватые термины для обозначения различных субстанций, с которыми работали. Пользуясь мифологией и метафорами, онн изо всех сил старались производить впечатление великих мистиков, чтобы скрыть важное обстоятельство: они в принципе не понимали, о ем говорят. (Конечно, встречались достойные исключения.)
Вследствие этого, когда появились люди, которые серьезно занялись химией, оказалось, что они не понимают трудов прошлого (а в шелухе алхимической чепухи и жульничества прятались зерна реальных открытий, которые обязательно нужно было откопать). Они едва понимали друг друга, и прогресс в химической науке шел очень медленно, если шел вообще.
|
