Старые взгляды, новые реалии (Часть 1)
В истории XX столетия, если не всего второго тысячелетия, полет «Аполлона-11» представляет собой выдающийся момент. Земляне, смело ступившие на поверхность Луны, продемонстрировали момент приобретения человеком самого поразительного опыта. Телевизионный показ Армстронга и Олдрина, исследующих далекую лунную поверхность, вызвал ощущение благоговейного ужаса и даже чего-то магического. Большинство связанных с Землей наблюдателей чувствовали, что полет «Аполлона-11» представляет нечто больше, чем просто грубое отражение огромного технологического и инженерного мастерства Америки. Некоторые пытались общими фразами отразить в виде целой саги о космическом путешествии триумф цивилизации — долгожданный контрапункт века, заполненного войнами, революциями и огромными человеческими страданиями. Другие, более спокойные, решили интерпретировать это событие более узко — как долгожданную победу Соединенных Штатов в холодной войне. Летом 1969 года американцы обнаружили себя стоящими перед земными проблемами: сеющая распри война во Вьетнаме, расовые конфликты, растущее социальное разногласие. Шестидесятые годы обозначили время глубоких культурных изменений в американской жизни. Для многих этот непосредственный контекст изменений и неопределенность заглушали любое стремление что-либо праздновать.
По иронии судьбы полет «Аполлона-11» — и пять успешных лунных путешествий «Аполлонов», последовавших за ним, — не провозгласили для Соединенных Штатов новую эру исследования космоса с участием человека. Легендарный полет на Луну завершил эру, но не открыл новую. Поскольку публичный интерес к космосу стал снижаться и появились другие конкурирующие национальные приоритеты, бюджетные вливания для НАСА резко сократились. Перед лицом этой волны строгой экономии средств американская космическая программа принялась за множество новых проектов, ограничиваясь пилотируемыми полетами только на околоземных орбитах. Некоторые из этих новых направлений отражали реальные программы НАСА, а другие игнорировали. Вскоре возобновился интерес к полетам автоматических станций для исследования Солнечной системы. Вековая мечта посетить Марс не оставляла пылких космических энтузиастов, но ее реализация откладывалась на неопределенный срок.
Перед Советским Союзом стояли собственные ограничения. Оставаясь сверхдержавой, коммунистическое государство было вынуждено бороться с сильной внутренней напряженностью и противоречиями Эта скрытая динамика на протяжении жизни целого поколения будет вести советский режим к кончине, хотя такой кардинальный поворот событий казался в 1969 году совершенно невозможным. Советский Союз обозначил космическую эру запуском спутника, легендарным орбитальным полетом Юрия Гагарина и рядом других запоминающихся полетов, которые можно характеризовать словом «впервые». Сверхсекретный космодром Байконур служил платформой для запуска множества современных ракет и пионерских научных космических станций. Эти основополагающие, яркие космические события не обеспечили Советскому Союзу постоянного лидерства в космической гонке. Пытаясь осуществить пилотируемый полет на Луну, Советский Союз продемонстрировал, что ему для этого не хватает организационных и технологических средств. Оглядываясь назад, мы видим, что дебют Советского Союза как страны, способной совершать космические полеты, следует по праву считать впечатляющим. И не только это. Русские установили свое присутствие в космосе, которое продлится дольше советского режима в их стране.
Органы московской пропаганды высокопарно приветствовали космическую эру с преувеличенным возбуждением, провозглашая, что первые победы Советского Союза отражают могучую и непрерывную динамику, присущую только коммунистическому обществу. В действительности и Советский Союз, и Соединенные Штаты широко использовали технологию как эффективный инструмент для поддержания состязательного преимущества в холодной войне. Советскому режиму помогали талантливые конструкторы, инженеры и ученые, которые дали движению первый импульс. Однако это преимущество продержалось недолго — и исчезло, как только американская космическая программа получила четкую поддержку, приняла соответствующее устойчивое положение и щедрое финансирование. И наоборот, слабость советской космической программы стала очевидной, продвижение вперед остановилось вследствие обременительных бюрократических препятствий, которые отнимали силы, расходуемые на внутренние распри, ненужные расходы и неэффективные действия. К концу 60-х годов русские в основном стали зрителями громких лунных устремлений. Однако неспособность идти вровень с американцами не означала конец СССР как космической державы: в эпоху после полета «Аполлона» русские ракеты и орбитальные космические станции будут поддерживать и даже определять новую космическую эру.
|
