Портрет писателя в детстве (Часть 6)
До сего дня я не могу забыть преступное безразличие к читателям управленческого аппарата издательства «Стрит энд Смит». Как посмели они изменить дату выхода, не поставив в известность читателей? Какая подлость! Бог знает, сколько мальчишек умерло от разрыва сердца в ту неожиданную девятидневную задержку.
Этот случай двойственным образом сказался на моей литературной карьере. Во-первых, то время, в течение которого я боялся, что «Потрясающие истории» больше никогда не выйдут в свет, оставило в моей душе незаживающий шрам. С тех пор я осознаю конечность всего сущего. Я понял, что не должен откладывать окончание моего рассказа, потому что я тоже не бессмертен. Поэтому я сел за работу и дописал рассказ.
Во-вторых, я позвонил в «Стрит эид Смит». Оказалось, что это реально существующее учреждение, причем оно находится не в какой-то чужой галактике, а всего в получасе езды от дома на метро. В этом учреждении работали нормальные люди, обычные человеческие существа, которые говорили со мной. Может быть, стоит пойти туда (в то время их контора находилась на Седьмой авеню, 79) и отдать им мой рассказ?
В июне 1938 года я именно так и поступил. Я дошел до секретаря в приемной и, запинаясь, шепотом выдавил несколько слов, попросив встречи с мистером Джоном У. Кэмбеллом-младшим (новым редактором «Потрясающих историй»), чтобы показать ему рукопись.
Секретарша позвонила мистеру Кэмбеллу, а я закрыл глаза в ожидании сокрушительного удара. Вместо этого она коротко произнесла:
— Мистер Кэмбелл вас примет!
Меня направили через огромные залы, наполненные кипами бумаги и стопками журналов (включая следующий (!!!) номер «Потрясающих историй»). Я всю жизнь буду помнить запах, который там стоял. Даже сегодня запах старых журналов, изданных на дешевой бумаге, снова возвращает меня во времена моего восемнадцатилетия.
Джон Кэмбелл разговаривал со мной битый час, успокоил меня, сделал вид, что в восторге от того, что я принес ему рассказ. Джон до сих пор занимает должность главного редактора «Потрясающих историй» (правда, теперь журнал выходит под названием «Аналог»), и с тех пор я много раз встречался с Джоном. Позднее, желая получить мои рассказы, он всячески выражал свое восхищение мной; по и в то время, когда я был напуганным восемнадцатилетним мальчишкой, которого он видел впервые в жизни, Джон обращался со мной с точно таким же уважением.
Если вы думаете, что история заканчивается тем, как Джон принимает к печати первый же рассказ, который я принес ему, и меня тут же признают великим писателем-фантастом, то выбросьте это из головы. Возможно, такое могло случиться с А. Ван-Вогтом или Робертом Хайн-лайном', но не со мной. В тот же вечер Джон прочел рассказ и на следующий день отправил его мне. К рассказу прилагалось двухстраничное письмо, в котором он указывал мне на ошибки и поощрял самым доброжелательным образом.
|
